16 июля в Богородском городском суде Нижегородской области прошло очередное заседание по делу журналиста Александра Пичугина, обвиненного в распространении фейка. В онлайн была доступна трансляция заседания, которую, получив разрешение суда, вел сам обвиняемый.
Напомним, саркастичная аллегория, принятая следователями за фейк, стала поводом для возбуждения уголовного дела в отношении Александра Пичугина. Свидетелем стороны обвинения стал постоянный (или, как выразился обвиняемый, «штатный») свидетель прокуратуры.
Свидетелем стороны защиты стала Елизавета Колтунова – кандидат филологических наук, доцент кафедры теоретической и прикладной лингвистики Института филологии и журналистики ННГУ, допрошенная судом сегодня. В 2011 году она помогла Алексею Навальному «отбить» иск единоросса Владимира Свирида, который оскорбился на фразу политика ««Единая Россия» – партия жуликов и воров»», ставшую крылатой. Госпожа Колтунова сама припомнила этот случай, объясняя суду, что текст Александра Пичугина нельзя воспринимать как новость.
«Текст просто переполнен словами с отвлеченным значением, часть слов использована в таком {короткая пауза} иронично-саркастическом смысле. Текст построен так, что очень проглядывается метафора шпионского романа или шпионской повести. Поэтому здесь и «правоохранительные», и «распространители», и «имена-пароли-явки», и «нарушения», и «специально оговоренные места» – вот как в шпионских романах происходит, так и тут», – пояснила она.
По ее словам, видно, что текст, за который судят журналиста, писал человек креативный, творческий, неравнодушный. Его беспокоит ситуация.
Отвечая на вопросы, эксперт рассказала, что для утверждения о фактах нужна конкретная лексика. Александр Пичугин использовал отвлеченную.
«Приведу пример. Вот, несколько лет назад у меня было дело Навального. Рассматривали его лозунг ««Единая Россия» – партия жуликов и воров!» Некто господин Свирид подал иск к господину Навальному. Он сказал: «Если я в «Единой России», значит, я тоже жулик и вор? – а я не жулик и не вор!» Мы в суде доказывали, что это так называемое обобщающее суждение. Свирид проиграл! Это обобщающее суждение, этот просто оценка партии. Или наши продули грекам в футбол, – продолжила Елизавета Колтунова, – и все в фейсбуке пишут: «Уроды, проиграли!» Но на самом деле наши футболисты не уроды же! Они все с руками-ногами, сильные, не пьяницы, накачанные. Они отнюдь не уроды. Это выражение своего отношения к событию, которое тебя всколыхнуло».
Лингвист подчеркнула, что вопросы восприятия текста – это вопросы психологической экспертизы. При этом они не должны анализироваться в правовой сфере.
«Потому что у нас есть люди с различными ментальными и культурными признаками, с различными психотипами и различной степенью психического здоровья. И поэтому кто и как воспринимает – неважно! И за восприятие у нас, по-моему, вообще нет в законодательстве ни одной статьи. Восприятие – это субъективно и индивидуально. Моя задача как специалиста – найти объективные признаки утверждения о фактах. Здесь их нет, потому что нет конкретной лексики и конкретных фактов», – настаивала она.
Эксперт заявила суду, что не может назвать сообщение Александра Пичугина «заведомо ложной информацией», поскольку лингвистическими методами это невозможно доказать.
«Когда вы спрашиваете об угрозе, что я должна посмотреть? Я должна посмотреть, есть ли здесь формы будущего времени. Я их не нахожу, нет здесь форм будущего времени. Есть ли здесь лексика, которая свидетельствует об опасных последствиях типа «вы умрете» или «вам будет плохо»? – спрашивала она риторически. – Но здесь нет форм будущего времени в тексте. И нет слов, которые были бы связаны с угрозой».
Резюмируя, эксперт назвала текст Александра Пичугина развернутой метафорой.
«Когда мы говорим, «Иванов взял взятку в 3 миллиона рублей у Петрова за такое-то дело», это можно верифицировать, и это утверждение о факте. Когда мы говорим, «чиновники берут взятки», это наше оценочное суждение. Любой текст, который мы произносим или пишем, – это все выражение мнения. Другое дело, что информация, которая представлена в этом мнении, может иметь форму или утверждения о фактах, или оценки (оценочное суждение, по-другому), или предположения. Человек по Конституции имеет право обсуждать любую тему, у нас нет законодательно запрещенных тем, можно высказывать свое мнение по любым темам. Но законодательство нам запрещает подавать ложную информацию по конкретным фактам, запрещает оскорбительную лексику в отношении кого-либо, запрещает призывы к действиям насильственного характера, унизительные высказывания в отношении различных групп населения. Так вот, мы все высказываем свое мнение – всегда! Здесь [в тексте Александра Пичугина] нет утверждения о фактах, здесь нет конкретной лексики, нет конкретных фактов», – констатировала она.
Обвиняемый задал уточняющие вопросы эксперту:
– С точки зрения языкознания это нормально, если ироничная метафора понимается не всеми 100% прочитавших?
– Безусловно! Это зависит от уровня культуры. Скажем, я читала Оруэлла, поэтому, когда я ваш текст смотрела, мне почему-то вспомнился «Скотный двор» и тому подобное, – ответила Елизавета Колтунова.
– Можно ли считать творческой неудачей автора, если какой-то процент прочитавших его сообщение не понял его правильно?
– Нет. Некоторые и Достоевского не могут дочитать до конца. Даже начать не могут! Мы же не можем сказать, что это его творческая неудача.
Поддержите наше СМИ любой посильной для вас суммой – один раз,
или оформив подписку с помощью онлайн-кассы.
Став подписчиком KozaPress, вы будете поддерживать стабильную работу издания,
внося личный вклад в защиту свободы слова.
18+