Приехал в одно место на десять минут по делу. Паркуюсь около жилого дома между машинами в свободную ячейку, выкопанную среди сугробов. Вдруг как из-под земли вырастает разъяренная молодая женщина с двумя детьми (девочка лет семи и малышка на руках):
– Убирайте машину! Для вас что ли чистили?! Сейчас мой муж приедет, это его место!
Я опешил.
– Зачем вы на меня кричите? – спрашиваю спокойно. – Я здесь не живу и не знал, что это место вашего мужа, таблички здесь никакой нет. Хорошо, я переставлю машину. Зачем так грубо-то?
– Я не грубо, просто нечего чужое место занимать! – продолжает кричать она.
– Но разве нельзя было сказать спокойно: «Будьте добры, переставьте машину, это место мой муж расчистил для себя». Я ведь вам ничего плохого не сделал, а вы мне сходу «для вас что ли чистили» кричите? И смотрите, как на врага. Почему?
В этот момент из дома выскакивает пенсионерка в расстегнутой шубе и кричит ещё громче:
– Что, непонятно что ли?! Машину убирай! Ты чо, не русский, русский язык не понимаешь?!
Я обиделся и уже хотел серьезно ответить, что я думаю насчет русского языка, на котором они говорят, но как-то неожиданно для себя увидел грустные глаза девочки, понуро стоящей рядом со своей мамой и, как пишут в книгах, осекся. Молча сел в машину и переставил ее в другое такое же место метрах в десяти. Вышел и пошел по делам. Женщины провожали меня злыми взглядами.
Мне было очень грустно. Да, наверное, я не русский, если не понимаю хамского русского языка, грубого русского языка, быдляцкого русского языка. Я хорошо понимаю литературный русский язык, насыщенный сложными красивыми художественными образами и льющимися, как струя чистейшей реки, оборотами. Я хорошо понимаю поэтический русский язык, но мне говорят, что я не русский, потому что не хочу понимать тот русский язык, который звучит как поток льющейся вонючей жижи изо рта упившегося гопника.
И ещё мне было очень грустно, потому что я думал о той милой девочке. Я понимаю, что мама так разговаривает и с ней, и учит ее так разговаривать с другими. И та чистота, которая есть сейчас в ее детской душе, постепенно пропитается этой языковой и интонационной грязью и освободит место, которое моментально займут грубость, хамоватость, крикливость.
Да. Мы говорим на разных языках, хоть они и называются одним словом «русский». И мы живем в разных странах, хоть они и находятся на одной территории. И эти женщины абсолютно правы. Для них я чужой, а значит, по их разумению, не русский. И я не хочу и не буду таким, чтобы они признали меня за своего. Но есть один нюанс. Я ничего плохого им не желаю и не считаю себя вправе орать на них: «Вы чо, не русские?!» А они считают себя вправе. Так же, как хамоватое агрессивное большинство всегда, во всех странах, во все времена позволяло себе орать: «Это наша страна! А кто не доволен, валите!»
Когда через несколько минут я вернулся, чтобы уехать, то место так и оставалось пустым. Муж не приехал. Думаю, он и не должен был приехать. Просто жаба душила, что на расчищенное место встанет другой человек. Это ж получится, что они другому человеку просто так доброе дело сделали. Задаром. Мы-то думали, что вот это как раз по-русски. Ан нет! По-русски, оказывается, орать на незнакомого человека: «Вали отсюда!» А если не понимаешь, то ты не русский.
Поддержите наше СМИ любой посильной для вас суммой – один раз,
или оформив подписку с помощью онлайн-кассы.
Став подписчиком KozaPress, вы будете поддерживать стабильную работу издания,
внося личный вклад в защиту свободы слова.
18+