Нижегородский правозащитник Игорь Каляпин рассказал проекту Amnesty International, почему оставил бизнес и начал бороться с пытками.
«В Нижнем Новгороде я прожил всю свою жизнь. Пожалуй, самым любимым местом для меня является Щёлковский хутор – лесопарковая зона на окраине города. С ним, с его реками и озёрами, у меня связаны самые главные события и размышления всей жизни. Там мой отец впервые поставил меня на лыжи, там, будучи ребёнком, я наблюдал за бродящими по округе лосями, туда хожу гулять и сейчас. Раз в год я уезжаю на пару недель на север Нижегородской области, где у меня есть охотничья избушка, гуляю по лесам и охочусь на тетеревов. Я брожу и стараюсь не думать о работе. Не вспоминать о том, что происходило в Нижнем, и в Оренбурге, и в Москве, во всех городах России. О том, что произошло, и что заставило меня кардинально изменить свою жизнь.
Правозащитную деятельность я начал ещё в начале девяностых, вскоре после знакомства с Борисом Немцовым. Но тогда она не стояла для меня на первом плане. Я бы даже сказал, что она не была ни на втором, ни на третьем, а маячила где-то позади. Я занимался бизнесом и свято верил в то, что рыночная экономика и свободная конкуренция станут движущими механизмами для развития демократии и гражданского общества. Но реальность оказалась иной. Каждый бизнес трясли рэкетиры, а кроме них – чиновники и спецслужбы МВД. Однажды я перешёл кому-то дорогу, и на меня сфабриковали уголовное дело о хищении денег. После задержания меня сутки избивали в полицейском участке. Когда после этого меня привезли в следственный изолятор, то там поначалу отказывались меня забирать. Думали, что я не протяну до утра, а ответственность возложат на них.
За три месяца в СИЗО я на собственной шкуре испытал чудовищные условия, в которых тогда содержались заключённые, и которые сейчас всё-таки уже невозможны — переполненные камеры, нехватка воздуха и света, стаи клопов и вшей. Но в итоге мне невероятно повезло. Виновников хищения нашли, и меня отпустили. А я уже приготовился к тому, что меня посадят на 10 лет и что мне никто не поможет.
После этого я многое переосмыслил и многое понял. Какого бы успеха я ни достиг в бизнесе, на каких бы роскошных автомобилях ни ездил и в каких бы дорогих костюмах ни ходил, меня, как и любого другого бизнесмена, да и любого другого человека в России, в любой момент могли привлечь к уголовной ответственности. Абсолютно невиновного, и даже не обязательно по статьям, непосредственно связанным с моей деятельностью. Но главный ужас даже не в том, что могли привлечь к суду. Там я понял, что, если хорошо постараться, любого человека могли заставить признаться в чём угодно, хоть в убийстве. Поэтому я решил полностью посвятить себя правозащитной работе, сконцентрировавшись на проблеме пыток.
В 2000 году вместе с другими правозащитниками я основал «Комитет против пыток» (КПП) в Нижнем Новгороде. За последние 18 лет наша организация достигла больших результатов и – нам удалось отменить более 900 незаконных решений, установить 173 факта пыток и добиться осуждения 136 виновных. Но самое главное – нам удалось добиться признания проблемы властями.
Для меня очень важно, что люди постепенно перестают бояться обращаться в суды и искать справедливости законным путём. Я не буду говорить, что этот перелом в общественном сознании был осуществлен только нами, но хотелось бы верить, что и мы способствовали этому.
Главный комплимент КПП был, как ни странно, сделан нашим противником, одним высокопоставленным военным. К нему за помощью пришёл полицейский, который понял, что его скоро арестуют за пытки, и изо всех сил пытался «решить вопрос с КПП». Этот военный выслушал напуганного полицейского и сказал: «Боюсь, что я ничем не могу тебе помочь. С этим КПП ничего невозможно поделать. На них нет выходов. И денег они тоже не берут». Об этом мне рассказал один из подчиненных военного, который присутствовал при разговоре. И это действительно так. Когда я принимаю на работу юристов, я всегда им говорю, что никто не заставит их поступать против совести и делать выводы, с которыми они не согласны.
Мы, правозащитные организации, выполняем общественную миссию. Зачастую наша роль кардинально отличается от роли адвоката. Ведь его главная цель – это оправдать своего клиента любыми путями, а наша — добиться справедливости и наказать тех, кто избивал или пытал пострадавшего. Бывают случаи, когда полицейские понимают, что на них будет заведено уголовное дело, и предлагают пострадавшему некий «взаимозачёт» – он отказывается от своих показаний, а те, в свою очередь, сокращают ему срок. Некоторые отказываются идти на такое «сотрудничество», но есть и те, что соглашаются. Мы всегда пытаемся отговорить своих клиентов от подобных сделок. Ведь таким образом полицейские избегают заслуженного наказания и ещё более уверяются в своей безнаказанности».
Также правозащитник рассказал о своей мечте.
«Одно из моих желаний – это чтобы представителей гражданского общества приглашали к обсуждению важных социальных или политических решений на государственном уровне, например, к назначению на пост важного чиновника. Обычно к этому привлекаются только депутаты, а представители гражданского общества воспринимаются, скорее, как оппозиция. Но ведь наша независимая работа необходима для того, чтобы общество развивалось в правильном направлении. И чтобы обычные люди были услышаны. Чтобы они смогли добиться справедливости», – пояснил он.
Напомним, ранее мы сообщали, что благодаря юристам «Комитета против пыток» была взыскана компенсация за пытки в полиции.
Кстати, нижегородец Валерий Колобов рассказал, что его «оболгали, обокрали, свободы лишили», закопав в техопарке принадлежащие ему бэушные трубы по цене новых.
Поддержите наше СМИ любой посильной для вас суммой – один раз,
или оформив подписку с помощью онлайн-кассы.
Став подписчиком KozaPress, вы будете поддерживать стабильную работу издания,
внося личный вклад в защиту свободы слова.
18+