.jpg)
Не все знают, что Нижний Новгород иногда называют могилой бизнеса – что в других города «цветет и благоухает», здесь не приживается. Но клинике «Коралл», возможно, придется пополнить «кладбище» нижегородских коммерческих проектов после почти 20 лет успешного бизнеса в такой специфической отрасли, как здравоохранение. При этом она была финансово устойчива. Кто и почему стал угрозой для «Коралла», «Козе» рассказал заместитель генерального директора клиники Игорь АФОНИН.
– Клиника «Коралл» открылась в 2001 году на четвертом этаже больницы №13, помещения были арендованы. Работу начали с операций на открытом сердце. На тот момент такие операции в Нижнем Новгороде делал только кардиоцентр. И на сегодняшний день – тоже. И еще «Коралл», – отметил господин Афонин. – Пациентов было море. Область буквально задыхалась от того, что никто больше эти операции не делал. Поэтому работали, как говорится, в хвост и в гриву. Для того, чтобы понять уровень проблемы, надо посмотреть на Республику Марий Эл, например. Там до сих пор вообще нет такой медицинской услуги – ни государственной, ни частной. Жители Республики оперируются в том числе и в Нижнем Новгороде. Потому что подобная операция для медиков сложна и требует целой бригады подготовленных хирургов и медсестер, а так же дорогостоящего оборудования. Грудную клетку вскрывают, подключают аппарат искусственного кровообращения, заменяющий работу сердца и легких, и потом на остановленном или стабилизированном сердце выполняют необходимые манипуляции. Такая операция требует высокоорганизованной работы опытного персонала.
Мы задавали тренды в медицине, создавали конкурентную среду в части внедрения новых методов лечения. Это подстегивало врачей государственной медицины к развитию. Когда купили ангиограф (это тот рентген-аппарат, при помощи которого можно все видеть, что происходит в сосудах и сердце), нигде в городе не было такого современного оборудования. К нам приходили смотреть, учиться. Мы не только демонстрировали, но и обучали коллег (естественно, бесплатно). Мы были пионерами в этом деле. В кардиоцентре заменили старое оборудование спустя несколько лет после нас, когда Федерация сбросила большие деньги на оснащение. Но мало его купить – надо еще уметь на нем работать. Это не машина, чтобы ты сдал курсы вождения, сел и поехал. Это годы обучения. До 2011 года мы были единственной частной клиникой в стране, которая делала все операции на сердце. Потом начали появляться аналогичные клиники в Питере, в Москве. И в столице пошли еще дальше: чтобы популяризировать открытие подобных высокотехнологичных клиник, площади отдавали за условные деньги. Рубль за квадратный метр, например. У нас такого нет.
Даже договор аренды помещения мы смогли продлить в 2014 году только благодаря Валерию Павлиновичу (Валерий Шанцев – губернатор Нижегородской области с 2005 по 2017 года, – ред.). В 2007 году он внезапно приехал в больницу, потому что главврач Разумовский замучил его своими письмами с просьбами дать денег. Главе региона, видимо, надоело слушать этот «плач Ярославны», и он неожиданно приехал. Посмотрел эту разруху в 15 этажей, был в ужасе, отругал этого Разумовского: во что, мол, превратили некогда передовую больницу. И взбешенный чисто случайно заходит на четвертый этаж, где находится «Коралл».
Вообразите: только что перед ним были стены с обвалившейся штукатуркой, изодранный линолеум – и вдруг оазис: белая пластиковая дверь, вывеска яркая. Заходит. Обошел все. Со всеми поздоровался. «Ребят, а вы чем тут занимаетесь?» – спрашивает. Начали ему рассказывать. «Вы молодцы», – говорит. И Разумовскому при всех сказал (там «свита» была): «Я дам денег. Но чтобы было не хуже, чем вот у этих ребят». Похвалил нас и заявил: «Будут проблемы – сразу ко мне». И после этого Разумовский затаил какую-то злость – его же из-за нас отругали. Но это губернатор сказал, не мы!
– А до этого какие отношения с больничным руководством были?
– Мы пролечили почти всех заместителей Разумовского. Как такового отделения кардиологии в больнице тогда не было. И, соответственно, они все к нам. Бесплатно. Они все живы, все здоровы, все нам благодарны. И друзей Разумовского тоже перелечили. Трений никаких не было. В рамках совместного сотрудничества мы выделяли квоты больнице на проведение бесплатных операций, все выполнялось за наш счет. Не раз нашу клинику представляли как подразделение больницы.
– Так из-за чего вдруг вам указали на дверь?
– В 2014 году приходим к Разумовскому, чтобы продлить аренду. А он: «Я не буду». Но почему?! «Я не хочу, чтобы вы были здесь. Мы уже сами всему научились и оборудованием укомплектовались», – отвечает. Послушайте, Александр Васильевич, говорим мы ему, в 2001 году у нас на рассмотрении были три площадки, где мы хотели разместиться. Вы нас уговорили: «Давайте ко мне!» Вы один из первых поняли, что наше нахождение – это не бремя. Это – статус! Статус вырастает как у больницы, так и у главного врача. И к вам все идут за опытом со словами: «Александр Васильевич, вы такой умный! Вы такой центр организовали!» Хотя вы не имеете к этому никакого отношения! Вы такой же арендатор, как и мы. Вы арендуете у минимущества. А мы арендуем у вас. Вы выделили площадь, определились по ценнику – и мы платим. За метры, за услуги ЖКХ, за все! Мало того, вы нас еще и нагрузили: клиника ежегодно перечисляла деньги больнице просто так, за красивые глаза и благосклонность главного врача. Письма, если что, об этом есть. «Меня в думу выбирают! Помогите – поддержите!» Поддержали. Он нам письма пишет: «Спасибо огромное». Всё ровно, никаких конфликтов. А вот в 2014 году весь яд проявился.
– Неужели из-за похвалы Шанцева?!
– Видимо. Потому что других причин не было. Мы работали и ничем от него не зависели. У нас всё свое и все круче. Зачем нам чем-то пользоваться, что хуже? Нам надо зарабатывать авторитет, а не понижать его. И не вам, господин Разумовский, решать, нужны мы области или нет. Пусть руководители области положат на чашу весов, что сделал Разумовский и что сделал «Коралл». В 2014 году мы пошли к Шанцеву и изложили ситуацию. Он позвонил Карцевскому (Александр Карцевский на тот момент – министр здравоохранения, – ред.), отчитал его.
До этого мы у Карцевского были раз девять: «К нам претензии есть? Нет. Давайте продлять аренду». И все было бестолку. Но Шанцев дал команду Карцевскому. Прошло где-то три недели – результата нет. Еще раз пришли к губернатору. Тот: «Ну, что – у вас все нормально?» Нет, все так же. «Как так!» – возмутился Валерий Павлинович. Позвонил Карцевскому, опять отчитал его. Через два-три дня появился договор. И хотя Шанцев давал команду оформить его на десять лет, Разумовский подписал на пять.
– И вот наступает 2019 год – у вас истекает срок аренды…
– Да. Но Разумовский понял, что просто так у него выжить нас не получится. Нужен повод. И делает следующее. Между нашими организациями заключен договор аренды. В нем есть пункт, в котором говорится о том, что арендатор (то есть мы) не имеет права без разрешения арендодателя проводить какие-либо перепланировки в своих помещениях. Естественно, этот пункт всегда выполнялся. Все перепланировки были сделаны в период с 2004 по 2006 год, когда устанавливалось оборудование ангиографическое. Это очень сложный процесс. Там куча проектной документации, разрешений. По сути, это рентген-аппарат. Поэтому нужна специальная обработка стен, чтобы никто не облучился. Самое главное, что приезжают специалисты завода-изготовителя оборудования – Philips, – которые фактически «вживляют» аппарат в четыре стены. Чтобы вы понимали: этот аппарат приехал на евро-фуре (она 24 метра длиной).
И вот представьте себе коридор длиной пятьдесят метров и четыре метра шириной. Двести метров площадь получается. И всё заставлено коробочками, в которых находились детали вот этого ангиографа. После этого, когда у нас приняли помещение, сотрудники Philips начали его монтировать. В течение месяца они этим занимались. Разумовский приходил – мы ему показывали: тут будет вот так, тут вот так. И когда мы затеивали перепланировку, мы все это тоже согласовали с ним. Есть соответствующий приказ за его подписью. Это же больница, охраняемая территория! Там ничего невозможно сделать по-тихому! А потом – вы представляете себе ремонт на шестистах метрах? Его по-тихому в ночное время не сделаешь – это больница, там все должны отдыхать ночью.
Мы превратили разруху в люкс, принесли Разумовскому полный пакет документов, все изменения должен был актуализировать он. Это было в 2006 году. Мы никак не могли предположить, что он этого не сделает. Он не пошел в минимущества, чтобы то внесло изменения. Соответственно, на плане больницы этих изменений сегодня нет. И в 2018 году, в феврале, Разумовский пишет письмо в минимущества. В нем сообщает, что у нас два-три пациента в день обслуживаются, что площади, которые даны нам в аренду, нами не используются. И просит их провести некую проверку – как используются эти площади. Естественно, мы ничего об этом письме не знали.
13 февраля приходит проверка. Мы о ней тоже не знаем – нас никто не уведомлял. Проверяющих было три человека. Кто такие, нам не представились. Явились в сопровождении юрисконсульта больницы. В договоре у нас есть пункт, по которому мы не имеем права чинить препятствия арендодателю, если он хочет осмотреть площади. Я спросил юрисконсульта, что за делегация. Она: «Да ничего – нас проверяют, больницу. На предмет целевого использования площадей». Они все посмотрели и спокойненько ушли. Никаких вопросов нам не задавали. Потом оказывается, что за нашей спиной был нарисован некий акт осмотра наших помещений, в котором было написано, что документов о перепланировке мы не предоставили. А кто их запрашивал – эти документы?! Разумовский же ничего, конечно, не показал, что мы ему раньше передали.
На основании этого акта Щегров (Александр Щегров – замминистра имущества, – ред.) дает команду Разумовскому расторгнуть договор. Но сначала первый замминистра Бердникова поручала Разумовскому либо привести планы в соответствие с выполненной планировкой, либо вернуть помещениям первоначальный вид. Разумеется, ему актуализировать планы было не нужно, поэтому он обратился к Щегрову, хотя правильно было бы писать на Баринова (Сергей Баринов – министр имущества и земельных отношений, – ред.), а тот бы уже сам назначил, кому передать это обращение, чтобы подготовить ответ. Но у Разумовского нет отношений с Бариновым, нет отношений с Бердниковой. Но, видимо, у него есть отношения со Щегровым.
И Разумовский присылает нам претензионное письмо о досрочном расторжении договора из-за проведенных перепланировок. К письму был приложен вышеупомянутый акт, который тогда-то мы и увидели впервые – в апреле 2018 года.
– А господин Баринов что?
– Мы были у него. По ходу разговора стало понятно, что решение выжить нас из больницы было принято без него. Он, поняв ситуацию, дал нам задание – сделать экспертизу перепланировок. Мы пригласили экспертов. Те дали заключение, что всё безопасно. И министерство написало письмо, что у него нет претензий к нам и оно не возражает против нашего размещения в больнице. Но Разумовский уже пошел в суд!
– И вы проиграли…
– А там невозможно было выиграть! В министерстве здравоохранения тогда работала Санинская. И вот эта Санинская – жена Санинского, председателя Арбитражного суда Нижегородской области. Понимаете? И у нас нет сомнений, что суд был не так уж беспристрастен, каким должен быть. В суд были представлены все документы. Суд в лице судьи Требинской проигнорировал наши доводы и отказал в проведении экспертиз. При этом, чтобы представлять ее интересы, бедная больница №13 аж из Москвы наняла юриста!
– Апелляция…
– Не помогла. Ни одно наше ходатайство не было удовлетворено ни в первой, ни тем более в апелляционной инстанции. Хотя часть имеющих отношение к делу документов была получена нами только после вынесения решения первой инстанцией. Но в их приобщении к материалам дела нам было отказано. Кассационный суд тоже не помог. Он находится в Нижнем Новгороде. Неужели вы думаете, что Санинский не имеет там своего влияния? Хотя его жена уже была уволена из минздрава – прокуратура наконец-то увидела некий конфликт интересов.
– Как я понимаю, вы на этом не остановились – слышала ваше обращение к главе региона на его встрече с предпринимательским сообществом. Какой результат?
– Сначала Никитин дал четкое задание: заключать мировое соглашение (это можно сделать на любой стадии рассмотрения дела), подписать новый договор аренды. Это не сделано. И в срок до 1 октября 2019 года «Коралла» уже не должно быть на территории больницы.
– Почему, на ваш взгляд, после вмешательства губернатора так и не удалось заключить новый договор?
– Дмитрий Краснов (замгубернатора, – ред.) «старается» – друг Разумовского по городской думе. Он-то ближе к губернатору, чем мы. Хотя непонятно, почему именно он проводит совещания по нашей теме. Это совершенно не его функционал. У губернатора есть профильный заместитель, курирующий здравоохранение. Медицина – очень сложная тема. Они постоянно твердят губернатору про «национальный проект». Больница участвует в нем, а глава региона лично отвечает за его реализацию. Но больница №13 в рамках нацпроекта только меняет старое изношенное оборудование на новое. Старое демонтируют – новое на его место ставят. Иными словами, дополнительных площадей для этого не требуется.
– А они аргументируют, что им нужны ваши площади?
– Да! И мы согласились. Сколько вам метров не хватает? Разумовский сказал: 182 квадратных метра. Не вопрос! Мы даем 200! Отремонтированных площадей. Отдаем, хотя очень жалко, реанимацию. Лучшую в городе! Там ремонт стоил 11 миллионов. Пользуйтесь. Но все равно нам в ответ: вы должны уехать. Почему? Я так хочу, отвечает Разумовский. Кстати часть переданных помещений под замком не первый месяц. Так ли уж они нужны были больнице?
.jpg)
– Сколько операций в лучшие свои годы делал «Коралл»?
– Есть такой гигант в девять этажей – кардиоцентр. Он делает 1100 коронарографий в год. И есть «Коралл». Который делал 1200 коронарографий в год. Операций стентирования мы делали порядка 200 в год. Нас можно сравнивать с крупными больницами. Губернатор был крайне удивлен, когда услышал от нас эти цифры. И посмотрел на Дмитрия Краснова. Это тот внушает с подачи Разумовского, что мы принимаем не больше троих человек в день.
– Мне сложно представить, что серьезные мужчины на серьезных постах занимаются интригами и дезинформируют губернатора.
– Но так и есть!
– Неужели это только потому, что на вашем фоне больница №13 выглядит бледно?
– Мы в этом не сомневаемся. Они видят, что частники могут делать лучше, чем государственные учреждения, несмотря на то что там циклопический бюджет – в 13 больнице. Но туда заходишь – и такое ощущение, что там Сталинград. При этом «Коралл» платит больнице аренду в размере 400 тысяч рублей ежемесячно. Замечу, что частники ничего не просят у бюджета области, все помещения содержат и ремонтируют за свой счет, то же касается и оборудования.
– Почему вы больше не имеете квот, чтобы по ОМС делать коронарографию и стентирование?
– Чтобы получить квоты, нужен договор аренды помещений. Губернатор дал нам два месяца – до 1 октября. Чтобы мы нашли новые площади.
– А как же оборудование?
– Оно не подлежит демонтажу. Его можно только попытаться «выковырять», что практически равносильно его потере. Но чиновникам все равно.
– Сколько вы вложили в него?
– Вся площадка стоит более двух с половиной миллионов долларов. Это не просто стены покрашены – все должно было соответствовать весьма строгим стандартам оказания медицинской помощи и безопасности. Это с собой не заберешь! Но они закрывают клинику, которая делала 1200 коронарографий в год. Очередь на эту операцию, по состоянию на июнь текущего года, была полтора года. Теперь очередь растянется на два с половиной года, а то и до трех лет. То есть мы фактически возвращаемся в 2013 год. Чиновники альтернативы пациентам никакой не предлагают, потому что государственным больницам заниматься коронарографией экономически невыгодно. Это услуга дневного стационара, и они теряют ночь по оплате. Увеличив очередь на нее, чиновники создают условия для увеличения смертности от сердечно-сосудистых заболеваний.
– Если у нас начнут умирать сердечно-сосудистые больные, потому что операций в регионе стали делать меньше, зачем нам какой-то «нацпроект»?
– Они этого не понимают. Никто не хочет подумать о людях, о нижегородцах. На одной чаше весов амбиции Разумовского, а на другой – славная клиника, на счету которой десятки тысяч спасенных жизней. Ведь ни на одном совещании – никаких претензий в наш адрес, никаких! Если есть, скажите – мы исправимся. Но – нет претензий! Мы делали 1200 коронарографий в год. А могли бы делать 3000 – и свели бы очередь на нет за два года. Мы многократно писали в министерство и правительство о выделении квот на стентирование. Если бы у нас были квоты – мы проводим коронарографию, видим проблему – и тут же ее устраняем. Человек остается здоровым. А мы что вынуждены были делать: проводим коронарографию, видим проблему, квоты у нас все израсходованы (на этот год нам давали семь квот) – и отправляем его в очередь в кардиоцентр. В такой ситуации никто никогда не скажет, сколько человеку осталось жить: или он упадет через 15 минут в коридоре, или он протянет два-три года до стентирования. В этом вопросе нас поддержали многие коллеги. Это разумно с точки зрения медицины, да и для бюджета программы ОМС весьма неплохая экономия могла бы получиться. Мы Разумовскому не конкуренты! Его больница оперирует экстренных больных, которых привозят на скорой, мы – планово. Это разные потоки! Дайте нам квоты – хотя бы 300, 400 человек в год – и мы их сделаем здоровыми, трудоспособными. Для сравнения: в Ульяновске подобная частная клиника делает более 1500 таких операций.
– И вот вам повышение средней продолжительности жизни…
– Да! При этом после экстренных операций, после инфаркта или инсульта существенно растет риск остаться инвалидом. Своевременная диагностика и лечение снижают этот риск практически до нуля. Так зачем рисковать жизнями людей? Сегодня минздрав предлагает нам открыть центр в Семенове, чтобы закрыть проблему сердечно-сосудистых заболеваний на севере региона. То есть мы закопали свои деньги в больнице №13, а завтра мы откроемся в Семенове, потом туда придет какой-нибудь Разумовский… При таком инвестиционном климате и отношению к инвестору можно сказать только одно: «Нет, спасибо». Дело не только в «Коралле», от нашего ухода потеряют прежде всего жители города и области, которые проходили или могли бы проходить у нас лечение.
– А если бы вашу клинику сохранили в больнице №13, вы бы рискнули открыть филиал в Семенове?
– Да. Для подобного проекта нужна база, нужно время для его реализации, нужны ресурсы. Все это невозможно взять из воздуха.
Официальные комментарии, полученные в ответ на запрос «Козы» о ситуации с «Кораллом»:
По информация министерства имущественных и земельных отношений Нижегородской области в феврале 2018 г. министерством имущественных и земельных отношений Нижегородской области совместно с министерством здравоохранения Нижегородской области проведена проверка порядка использования нежилых помещений, находящихся в оперативном управлении ГБУЗ НО «Городская клиническая больница №13 Автозаводского района г. Нижнего Новгорода», расположенных в здании по адресу: Нижний Новгород, ул. Патриотов, д.51, переданных по договору аренды от 22 июля 2014г. № 967 ОАО «Нижегородский кардиохирургический центр».
Согласно акту проверки использования государственного имущества, в блоке ряда помещений арендатором проведена перепланировка, перегорожен коридор, оборудованы операционная и реанимационное помещение. Соответствующая техническая документация, а также согласование собственника и балансодержателя объекта на перепланировку на момент проверки не представлены.
В соответствии с действующим законодательством государственное учреждение владеет, пользуется и распоряжается закрепленным за ним на праве оперативного управления недвижимым имуществом, в том числе принимает решение о сдаче имущества в аренду третьим лицам самостоятельно при условии согласия собственника имущества и учредителя.
ГБУЗ НО «Городская клиническая больница №13 Автозаводского района г. Нижнего Новгорода» уведомлением от 10 апреля 2018 г. №846 известило ОАО «Нижегородский кардиохирургический центр» о необходимости приведения арендуемой части здания в состояние, предусмотренное договором аренды, о расторжении договора в одностороннем порядке (отказе от договора) и необходимости возврата помещения.
Поскольку в добровольном порядке данные требования не удовлетворены, ГБУЗ НО «Городская клиническая больница №13 Автозаводского района г. Нижнего Новгорода» обратилось с иском в суд об обязании ОАО «Нижегородский кардиохирургический центр» возвратить арендуемую часть здания. Министерство здравоохранения Нижегородской области и министерство имущественных и земельных отношений Нижегородской области были привлечены по данному делу в качестве третьих лиц.
В октябре 2018 г. министерством имущественных и земельных отношений Нижегородской области в ответ на обращение ОАО «Нижегородский кардиохирургический центр» согласована перепланировка арендуемых в указанном здании помещений при условии согласования с ГБУЗ НО «Городская клиническая больница №13 Автозаводского района г. Нижнего Новгорода».Таким образом, министерство имущественных и земельных отношений Нижегородской области решение о расторжении договора аренды с ОАО «Нижегородский кардиохирургический центр» и освобождении арендуемых помещений не принимало.
Как заявило министерство здравоохранения Нижегородской области, участие клиники «Коралл» (ОАО «Нижегородский Кардиохирургический центр») в ликвидации очереди на коронарографию и стентирование минимально.
«На сегодняшний день государственные лечебные учреждения в состоянии обеспечить потребность в проведении подобных операций в полном объеме», – заверяют чиновники.
Конкретные цифры, какова очередность нижегородцев на коронарографию и стентирование, так и не были названы.
Поддержите наше СМИ любой посильной для вас суммой – один раз,
или оформив подписку с помощью онлайн-кассы.
Став подписчиком KozaPress, вы будете поддерживать стабильную работу издания,
внося личный вклад в защиту свободы слова.
18+