Десять экологических общественных организаций по всей России включены Министерством юстиции РФ в реестр так называемых НКО - «иностранных агентов».Среди них самые респектабельные и старейшие - «Сибирский экологический центр», «Экозащита» (Калининград) и другие. С 10 апреля неожиданно началась внеплановая проверка в одной из авторитетнейших природоохранных организаций России — нижегородском экоцентре «Дронт». Для внеплановой проверки нужны, как известно, специальные поводы, и им стало обращение в Минюст некоего доселе неизвестного нижегородским экологам временно не работающего Романа Зыкова, «руководителя информационного направления Нижегородского национально-освободительного движения (НОД)». Обращение (не содержащее ни единого факта, указывающего, что "Дронт" имеет основания считаться "иностранным агентом") датировано всего-навсего 3 апреля. Те, кто занимается общественным экологическим контролем, знают, как невероятна оперативная реакция государственных контролирующих органов на обращения, даже содержащие массу конкретных фактов (например, о вырубке, загрязнении). Но в данном случае уже через четыре дня после обращения, 7 апреля, было готово распоряжение о проверке и оформлены все необходимые бумаги. А 12 мая организации «Дронт» вручен акт проверки с выводом о том, что она является иностранным агентом. С актом можно познакомиться на сайте экоцентра.
- Начнем с первого необходимого условия для присвоения НКО статуса иностранного агента согласно новому законодательству: иностранного финансирования... Вы его получали?
- Минюст фактически подтвердил, что у нас не было поступлений от зарубежных организаций. Чтобы выполнить полученное задание, им пришлось обосновать в качестве иностранных источников деньги (рубли), полученные от трех в чистом виде российских организаций. Одна из них - Фонд "Устойчивое развитие", который получал зарубежные деньги в рамках межгосударственных соглашений между Россией и США об осуществлении безвозмездной технической помощи России (соответствующий документ у нас имеется). То есть, это предельно государственный проект и если он "агентский", то "агентом" тут выступает Правительство России, все это осуществившее. Вторая организация - Московская организация общества защиты животных (официальная российская организация), которая выделяла нам гранты на проект по охране черепах (напомню, в законе об иностранных агентах специально оговорено, что к политической деятельности не относится защита растительного и животного мира).
Кстати, их грант - это вообще единственное, что сотрудники Минюста сумели притянуть в качестве «иностранного финансирования» в 2014 году, остальные два «зарубежника» относятся к 2012-2013 годам. Ну, а третий "иностранный" источник - это вообще сюр. Им объявлен «Всемирный фонд природы» (это российская организация), выделивший деньги на два проекта - во-первых, проведение общественной экологической экспертизы проекта подъема уровня Чебоксарского водохранилища, и, во-вторых, обсуждение методики экологической оценки водохранилищ. И деньги эти от них были российские. Так их отнесли к иностранным потому, что в своем годовом отчете в Минюст Всемирный фонд природы указал, что у организации есть зарубежные источники финансирования. То есть, следуя этой логике, мы все президентские гранты должны относить к иностранному финансированию, потому что они из бюджета России, а бюджет России формируется (в конечном итоге) в существенной части от продажи за рубеж нефти, газа и прочих ресурсов. Мы опубликовали акт на нашем сайте и готовы отвечать на любые вопросы и давать пояснения, так как в акте есть и передергивания, и откровенно недостоверная информация.
- Теперь перейдем к вопросу о «политической деятельности».
- Закон об иностранных агентах определяет подходящее под статус НКО так: «некоммерческая организация, независимо от целей и задач, участвует в организации и проведении политических акций в целях воздействия на принятие государственными органами решений, направленных на изменение проводимой ими государственной политики, а также формирования общественного мнения в указанных целях». Но все дело в том, что это понятие не определено. Если руководствоваться здравым смыслом - разве деятельность по улучшению ситуации в стране, в том числе — по улучшению нормативной базы, является «политикой»? Я человек старой закалки и четко усвоил, что политика — это борьба за власть. Все остальное — экология, экономика, культура и т.д. Что такое государственная политика в области охраны окружающей среды? В принципе, она определяется Конституцией РФ, содержащей право на благоприятную окружающую среду. Ни одно наше действие этому не противоречит. Есть рамочный федеральный документ — «Основы госполитики в области экологического развития России», утвержденные в апреле 2012 г. Ему наши действия тоже соответствуют. Но сотрудники Минюста относят к политике очень странные вещи. Например, по мнению Минюста, если какой-то государственный чиновник трактует государственную политику по-своему - ошибочно, неграмотно или в корыстных интересах - например, ворует деньги (у нас же нет государственной политики воровать деньги!), то любые действия по отношению к деятельности этого чиновника - это попытка менять государственную политику. Главное искажение здесь в том, что конкретное мнение, действие, решение конкретного чиновника приравнивается к понятию «государственная политика». А он человек, он может ошибаться.
Это беда: в последние годы распространилось устойчивое мнение, что решение государственного чиновника есть истина в последней инстанции, непререкаемая и данная свыше, что любое слово чиновника закон, и он не может по определению нарушать закон. Извините, количество уголовных дел, возбужденных по всей стране в отношении чиновников, показывает, что это не так. Яркий пример - губернатор Сахалина, у которого дома валялись фантастические деньги. Или - только что Следственный комитет передал в суд дело о попытке крупного областного начальника получить взятку в 5,5 миллионов рублей. Это была его государственная политика? Те, кто выявил взятку, пытались изменить политику? Несогласие с госчиновником — в ряде случаев попытка не менять госполитику, а ее реализовывать. Возвращать деятельность чиновников в русло закона.
Возможно, притягивание за уши «политики» преследует простую задачу: заставить всю страну считать, что чиновник всегда прав. Ведь «наезжают» на тех, кто говорит, что принятый закон несовершенен и его надо улучшать, что правоприменение закона не соответствует закону. Если таких мнений, контроля, критики не будет, чиновникам будет комфортно. Среди инкриминированной экоцентру «Дронт» политической деятельности - решение о необходимости изменять законы, принятое 4 Всероссийским съездом по охране окружающей среды. Этот съезд организовал, провел и подготовил его решения специально уполномоченный федеральный орган в области охраны окружающей среды - Министерство природных ресурсов РФ. Минприроды собрал людей — далеко не только активистов, в основном сотрудников региональных и муниципальных органов по охране окружающей среды и предприятий - обсудил с ними назревшие вопросы и по итогам обсуждений сделал выводы: надо поправить такие-то и такие-то законы. Мы сказали: да, правильно, эти законы надо поправить. Ага, сказал Минюст, прочитав мой комментарий в «Берегине» (№12 за 2013, статья «Ситуация назрела.... Заметки с 4 Всероссийского Съезда по охране окружающей среды») - вы пытаетесь влиять на государственную политику.
Еще смешной пример. К нам обратился опять же государственный орган, министерство экологии Нижегородской области, с запросом: «Мы подготовили областной нормативный документ, предусматривающий изменения в областной КОАП, по законодательству требуется получать сторонние мнения. Сообщите ваше мнение - повлияют ли эти изменения на бизнес, решение проблем, актуальна ли эта тема и пр. Минюст ставит мне в вину ответ на этот запрос. Так это я пытался менять государственную политику, или само министерство пыталось чуть-чуть менять реализацию политики в конкретном участке и спрашивало наше мнение? Разве это «участие в организации и проведении политических акций в целях воздействия...» и т.д.? Разве ответ на письмо Минэкологии — это политическая акция? Да, в законе не описано, что такое «политическая акция», но, опираясь на закон об общественных акциях, можно отнести к акциям пикеты, митинги. Соответственно, политические акции - это политические пикеты, митинги. А вот митинг по защите зеленых насаждений — акция, но не политическая.
Еще одна хитрость сотрудников Минюста - приравнивание человека к юридическому лицу. Например, они пишут в акте: «Экологический центр «Дронт» участвовал в акции в защиту Витишко».«Дронт» - юрлицо, решения в нем принимает Совет. «Экоцентр «Дронт»» участвовал, если есть решение Совета об этом, если «Дронт» официально был организатором мероприятия, есть пресс-релиз за подписью «Дронт». Участие сотрудников «Дронта», в том числе меня лично, в каких-то мероприятиях, не говорит об участии в них самого экоцентра. Я участвую в заседании комитета по экологии Законодательного собрания, в десятках мероприятий каждый месяц, другие сотрудники участвуют в других различных мероприятиях, это не значит, что везде там участвует экологический центр «Дронт». Это попытка подогнать факты под необходимость Минюста. А если кто-то из сотрудниц Минюста по вечерам проституцией подрабатывает — это же не является основанием утверждать, что весь Минюст — это бордель? Есть разница между организацией и его сотрудниками, должностными лицами. Нигде в законе не написано, что руководитель организации является ее олицетворением. Особенно это абсурдно в отношении общественных организаций, где существуют коллегиальные орган принятия решений — Совет, конференция. Они принимают решения и председатель Совета его реализует. Да, у меня лично есть желание сходить, поддержать Женю Витишко. При этом я являюсь председателем Совета - и что? А если на пикет пойдет депутат Законодательного собрания, будет считаться, что Законодательное собрание решило поддержать Женю Витишко?
Целых три страницы в акте — цитата из заявления неправительственных экологических организаций, опубликованного в «Берегине» №12 за 2013. Цитируются места, где идет речь о необходимости подправить федеральное законодательство. Заявление подписано в том числе Каюмовым. Но Каюмов — это не «Дронт». То, что опять же, каждый государственный чиновник идентифицирует себя с государством («Я министр», значит, «я министерство». «Я начальник отдела», значит, «я отдел») - тоже неправильно, но имеет хоть какие-то основания в виде персональной власти, схемы принятия решений министром или начальником отдела. А персонификация общественных организаций, где существуют коллегиальные органы принятия решений — полностью абсурдна.
Вообще, в акте имеются многочисленные ссылки на критические публикации в «Берегине». Но в газете написано: «Редакция может публиковать статьи в порядке обсуждения, не разделяя мнения автора». Никаким нормативным документом не определено что любая публикация отражает мнение учредителя газеты. Мы просто не цензурируем присылаемые материалы «под себя». Нам ставят в вину материалы партии «Яблоко», но это мнение партии «Яблоко». Легально существующей, официально зарегистрированной, и при этом единственной партии, имеющей зеленое крыло. «Берегиня» отражает мнение этого зеленого крыла. Точнее, мнения, так как внутри него идут дискуссии. Если в газете опубликовали противоположные мнения — какое из них нужно привязать к экоцентру «Дронт»? То, которое удобно Минюсту?
Еще перл. В акте цитируется мой комментарий к заявлению сити-менеджера Нижнего Новгорода Олега Кондрашова о судьбе Почаинского оврага («Берегиня» №8 за 2014, статья «Парковки для Покровки»). Тоже выдается за критику государства. Но является ли муниципальная структура государственным органом? По Конституции РФ — нет, это местное самоуправление. То есть если мы хотим, чтобы две ветви муниципальной власти в Нижнем Новгороде - городская дума в лице Олега Сорокина и городская администрация в лице Олега Кондрашова, прежде чем озвучивать планы на какую-то территорию, согласовали их между собой - мы пытаемся повлиять на государственные органы? Мы пытаемся повлиять на муниципальные органы, которые к закону об иностранных агентах вообще не имеют отношения. То есть и так ясно, что это не влияние на принятие политических решений, но вопрос не относится и к государственной политике в области охраны окружающей среды.
- Вообще русское слово «политика» имеет два разных значения, которым в других языках соответствуют разные слова. Так, на английский язык оно переводится словами: politics - «политическая жизнь, политическая деятельность» и policy- «линия поведения, курс, установка». Городская политика — бачки, транспорт, велики, парки, ЖКХ. У нас сейчас, пользуясь многозначностью слова, все смешали в одну кучу.
- И у нас до сих пор эти понятия разделялись. Но теперь поставлена другая задача, и сотрудники Минюста делают вид, что это одно и то же. Но ситуация простая: что бы они ни придумывали, мы все равно будем продолжать работать. Потому что мы работаем на благо нашей Родины. А на чье благо работают они — это вопрос их совести.
Кстати, нижегородский экоцентр «Дронт» стал победителем конкурса Фонда им. В.И.Вернадского.
Поддержите наше СМИ любой посильной для вас суммой – один раз,
или оформив подписку с помощью онлайн-кассы.
Став подписчиком KozaPress, вы будете поддерживать стабильную работу издания,
внося личный вклад в защиту свободы слова.
18+