Ленинский районный суд Нижнего Новгорода, 20 февраля, заседание по делу Вадима Белова – бывшего заместителя начальника отделения по борьбе с преступлениями в сфере легального оборота наркотиков Управления по контролю за оборотом наркотиков (УКОН) ГУ МВД России по Нижегородской области. Стадия прений после объявления вердикта коллегии присяжных заседателей, заявивших о невиновности обвиняемого.
– Ваша честь, уважаемые участники процесса, в соответствии с вердиктом присяжных заседателей Белов подлежит оправданию по ч.1 ст. 286, ч.3 ст.30, ч.5 ст.228.1 УК РФ за отсутствием события преступления, – заявил гособвинитель. – Гражданских исков не заявлено, процессуальных издержек по делу нет. Судьбу вещественных доказательств прошу разрешить в соответствии с положениями статьи 81 УПК РФ, меру пресечения в отношении Белова – подписку о невыезде и надлежащем поведении – отменить.
– Подсудимый, будете в прениях выступать? – обратилась судья к Вадиму Белову.
– Ваша честь, да, я поддерживаю данное ходатайство, но хочу разрешить вопрос по поводу моих ежедневников, которые были изъяты в марте 2018 года. И, как мы видели, они отсутствуют, – заявил Вадим Белов. – Потому что это мои личные вещи, они имеют определенную стоимость. Это моя частная собственность, и она подлежит защите в соответствии с Конституцией Российской Федерации…
Последнее слово обвиняемого состояло из четырех слов: «Спасибо всем участникам процесса».
Суд удалился в совещательную комнату, где находился восемь минут, после чего был провозглашен оправдательный приговор – один из 1% оправдательных приговоров, которые выносят по уголовным делам суды Нижегородской области.
В ожидании приговора обвиняемый ответил на вопросы «Козы». Он пояснил, что его дневники, как и пропавший телефон, важны для доказательства его невиновности. Хотя и без них присяжные были единодушны, заявив о его невиновности.
– Нас руководство просило каждый раз записывать, чем ты каждый день занимаешься, – рассказал он. С утра до вечера ты пишешь поминутно: с утра это, потом это, это… Я вел досконально. Мне вменяют переписку с человеком, там тоже есть время и дата. Я взял бы эти блокноты, открыл и сказал, что в это число, когда была переписка, я находился, допустим, в следственном изоляторе. Это спецтерритория закрытая. Входишь – телефон сдаешь в ячейку. И тебя записывают. Там время до секунды указывают. Мы бы, соответственно, сделали туда запрос. И было бы ясно, что я в этот день не мог просто переписываться, что я целый день был в СИЗО. А я еще по колониям ездил. Эта информация была в блокнотах. Блокноты где?
Как рассказал обвиняемый, обвинения в его адрес строились на показаниях ранее неоднократно судимого наркосбытчика Максима Соловьева, который после задержания и обыска с изъятием наркотиков указал на Вадима Белова, что якобы полицейский дал ему более 2 кг «синтетики» (с его помощью, предполагает обвиняемый, наркосбытчик хотел выкрутиться). Плюс в деле фигурировали распечатанные скриншоты переписки в Telegram, которую якобы вели между собой Белов и Соловьев. Защите удалось доказать, что это фальшивка, и Вадим Белов был избавлен примерно от 15 лет лишения свободы (ч.5 ст.228.1 предусматривает пожизненный срок).
Вадим Белов пояснил, что, действительно, несколько раз встречался с наркосбытчиком, надеясь получить от него ценные для оперативной работы сведения, но никогда в жизни не списывался с ним в месседжерах. Он даже телефон его не сохранял, поскольку тот всегда звонил с разных номеров. Всё это можно было бы подтвердить, если бы был исследован мобильный Вадима Белова, но следствию это оказалось не нужно – стояла задача засадить его за решетку, а не установить истину. Примечательно, что за месяц до начала судебного процесса обвиняемый по тяжелейшей статье был отпущен под подписку о невыезде, что является юридическим нонсенсом и косвенно подтверждает: доказательств какой-либо вины экс-полицейского нет.
– Дело всё сфабриковано, – уже после оглашения оправдательного приговора рассказала «Козе» адвокат Любовь Святкина.
Фабрикацией занимался Канавинский отдел СУСК России по Нижегородской области, где над делом «поработали» друг за другом следователи Кошкин, Фролов, Кузнецова, Жукова…
– Это вопрос об их глупости и непрофессионализме, – считает второй адвокат Марина Салтанова. – Если бы они всё сделали правильно, то, конечно, доказать невиновность невозможно. Довольно сложно составить протокол следственных действий, это само по себе сложно и требует определенных профессиональных навыков. Но составить сфальсифицированный протокол следственных действий – это в разы сложнее. Это требует таких навыков запредельных, чтоб этот твой сфальсифицированный документ сочли за натуральный, за пригодный, за действительный и ни у кого сомнений не возникло. Это надо иметь талант. А там не то что таланта, там всё ниже плинтуса.
Обвинительное заключение по делу Вадима Белова утвердила заместитель прокурора Канавинского района Елена Демина, согласовав всё с областной прокуратурой.
– У меня впечатление сложилось, что кто утверждал дело, его не читали, – поделилась госпожа Салтанова. – Два прокурора, которые поддерживали обвинение, – они тоже дело не читали. Они его не знают совершенно, они им не интересовались. Они знали только обвинение – то, что было зачитано сейчас в суде, а мы-то в деле покопались. Там такие несостыковки! Когда мы начали об этом говорить – у них «глаза на лоб»… Сейчас у нас какое время года? Давайте я вам буду втюхивать, что сейчас лето? А там еще недостоверные доказательства являются недопустимыми. Они с такими нарушениями!
Вадим Белов уверен, что прокуратура будет добиваться для него обвинительного обвинения. Потому что, если он не виновен, за это уголовное дело, за подписи в процессуальных документах должны ответить множество должностных лиц, и не только в следственном комитете. «Системе» это не нужно, как оказалась не нужна эффективная деятельность Вадима Белова, который в 28 лет, будучи капитаном, занимал подполковничью должность. Майора ему присвоили, когда он находился в СИЗО, и в этом звании выкинули из правоохранительных органов, не дожидаясь приговора суда. Не могли не присвоить очередное звание – поощрений было много, а нареканий нет.
– В органах я уже наслужился, я наелся этого. Я бы хотел свои выплаты получить и чтобы мне трудовую книжку исправили. В ней написано, что я уволен за совершение поступков, порочащих честь и достоинство... {сотрудника органов внутренних дел} ну, как всех увольняют. То есть там идут сначала несколько десятков поощрений, а потом в конце – бах! – вот это вот, – сказал Вадим Белов. – Я не считался ни с кем, просто выполнял свою работу, что не всем нравится. Когда я перевелся в Нижний Новгород, у меня было несколько руководителей, которые, к сожалению, не продолжили службу в УКОНе. Они воспитали нас как сотрудников, которые должны выполнять свою работу непредвзято и честно. И при этом заниматься совершенствованием. Когда началась вот та беда с «закладками», нам дали время и сказали: «Ребята, вы должны научиться, как с этим бороться». И нам удалось.
Рассуждая о подоплеке своего дела, Вадим Белов поделился мнением, что, если полицейский работает по наркотикам и изымает очень мало, «сажая» обычных наркозависимых, то всё у него будет нормально.
– А если ты достигаешь определенного уровня (свыше, допустим, килограмма – это такая черта красная), то начинаются вопросы к тебе. Когда ты не больных пацанов задерживаешь, а организаторов, которые не употребляют наркотики, – добавил он.
В ближайшие часы на ленте «Козы» смотрите видео, в котором Вадим Белов в подробно рассказывает о своем деле и о том пути, который пришлось ему пройти, чтобы отбить обвинение.
К слову, в настоящее время следователи СУСК России по Нижегородской области отказываются снова возбуждать уголовное дело по фактам фальсификации доказательств в полиции. Ранее постановление о возбуждении уголовного дела было отменено судом в виду грубых ошибок, допущенных следствием.
На фото: Любовь Святкина и Марина Салтанова, доказавшие невиновность Вадима Белова.
Поддержите наше СМИ любой посильной для вас суммой – один раз,
или оформив подписку с помощью онлайн-кассы.
Став подписчиком KozaPress, вы будете поддерживать стабильную работу издания,
внося личный вклад в защиту свободы слова.
18+