30 августа 2000 года считается днем основания межрегионального «Комитета против пыток». На сайте организации указано, что в 1998 году прокуратура Нижегородской области в ответ на обращение правозащитников о пытках в милиции прислала ответ, в котором помимо прочего заявила, что «фактов применения пыток на территории области не установлено». Это стало толчком к созданию комитета, и на его счету сегодня 152 силовика, которых суд признал виновными в совершении преступлений, предусмотренных ст. 115 (умышленное причинение легкого вреда здоровью), ст. 286 (превышение должностных полномочий), ст. 302 (принуждение к даче показаний), ст. 330 (самоуправство) УК РФ и так далее. Еще 171 дело находится в производстве.
Основатель и руководитель организации Игорь Каляпин лично пережил насилие, оказавшись в полицейском участке. Сегодня он один из самых известных правозащитников России, член совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека с 2012 года (данный факт вызывает удивление самого господина Каляпина). С 2014 года, как писали федеральные СМИ, цитируя президента Чечни, – личный враг Рамзана Кадырова.
У комитета шесть отделений в России с головным офисом в Нижнем Новгороде, на улице Ошарской. В них работает почти 50 человек. При трудоустройстве в комитет им приходится выдерживать уговоры отказаться от этой работы, поискав другую.
«К нам приходит молодежь с горящими глазами, для которой важно, что им здесь не будут говорить, какое дело открыть, какое закрыть, какое решение по какому материалу принять, – пояснил Игорь Каляпин. – Это приятно, потому что вообще у нас юристов учат, что они должны приказы выполнять, работая на государство и нося погоны, – и они к этому абсолютно готовы. У нас юристов учат, что это такая совершенно сервильная специальность. Если ты юрист и работаешь в коммерческой фирме, тебе директор говорит, какую позицию ты должен защищать {…} Но сейчас пойти работать в «Комитет против пыток» значит совершенно точно закрыть себе дорогу в госслужбу. Сейчас после работы в «Комитете против пыток» на госслужбу не возьмут. Если до всех этих историй с «иностранными агентами» наши ребята уходили в Следственный комитет, во ФСИН, то сейчас уже нет. Я же всегда стараюсь отговорить от работы в нашей организации, излагая все возможные негативные моменты. В том числе касающиеся личной безопасности, в том числе касающиеся возможного давления на родственников. У нас масса примеров таких. В том числе касающиеся отсутствия приватности. Работая у нас, нужно понимать, что за твоей личной жизнью будут наблюдать. Из твоих каких-то грешков, которые никто не заметит, сделают скандал специально обученные для этого люди. Если для человека обычного дать, например, 500 рублей гаишнику – это совершенно рядовое событие, то у нас этого делать нельзя совершенно точно. Не только посадят, но про это еще и кино снимут».
Юрист «Комитета против пыток» Кристина Диогидзе работает в организации год. До этого, имея два высших образования, трудилась в нижегородском отделении международной коммерческой компании. Та из-за санкций стала сворачивать свое представительство в Нижнем Новгороде, перед Кристиной был поставлен выбор: либо переезд в Москву на должность с более высокой зарплатой, либо увольнение. Девушка выбрала второе.
«У меня было такое чувство, когда шла на работу, что я занимаюсь бесполезными вещами. Да, это прикольно – мне нравятся склады, мне нравится таможенная романтика, логистика. Это всё захватывало меня. Но закон мне нравился всегда больше. Я думала, что бесполезными вещами занимаюсь – просто помогаю немцам зарабатывать миллиарды. Сама я живу в обществе, где пытки – это нормально. Еще до того, как я стала юристом, у меня были ситуации, когда я попадала в отдел полиции. И со мной разговаривали, как с какой-то грязью, а не с гражданином, который платит налоги, чтобы полиция работала. И все мои знакомые всегда говорили, что «менты» – это люди, от которых помощи никогда не дождешься», – рассказала она.
Госпожа Диогидзе считает, что пытки – это одна из самых значимых проблем нашего общества.
«Наши с вами сограждане готовы отдать правоохранителям, которые задерживают преступника, функции прокурора, следователя, суда. Чтобы он на месте решил, что вот этого человека сейчас можно избить, можно в «ласточку» скрутить, изнасиловать и так далее. Этот же человек – вор. С ворами так и надо. Потом может оказаться, что он и не вор никакой. Но к нему пытки применили – и он «сознался», – продолжила она. – Я считаю, что об этом нужно на каждом углу говорить. Сегодня там, под пытками, какой-нибудь Иванов, а завтра, может быть, ты. Ты готов отдать в руки жестокого негодяя свою судьбу?»
Юрист «Комитета против пыток» Альберт Кузнецов уверен, что отсутствие в обществе понимания важности темы насилия в правоохранительных органах – хороший стимул для организации.
«Глобальных изменений от нашей деятельности, может быть, и не видится. Но, тем не менее, цели и задачи локального уровня мы выполняем, – заявил он. – Успехи можно по-разному оценивать. В целом сейчас права человека в России глобально ущемлены. И на этом фоне, конечно, те успехи, которых мы добиваемся, менее значимы, менее видны, чем могли бы быть. Но для тех условий, которые есть, они мне кажутся вполне достаточными. Я думаю, толк от того, что мы есть, ощущается. И было бы заметно, если бы нас не стало».
Иван Жильцов отвечает в «Комитете против пыток» за связи со СМИ и общественностью. Ранее, кстати, являлся членом Общественной наблюдательной комиссией (ОНК) Нижегородской области, но в числе других правозащитников отказался принимать мандат из рук председателя региональной Общественной палаты Романа Стронгина, устроив демарш.
«В каждом конкретном деле хочется помочь каждому конкретному человеку. И есть азарт победить нашего «соперника». Это и те, кто пытает, и те, кто ни фига не расследуют пытки, прямо скажем. Большая, огромная проблема пыток в том, что зачастую они остаются безнаказанными. Это очень часто не расследуется. И получается так, что не наказывают того, кого пытают, и того, кто не расследует это преступление. И хочется не только разорвать этот порочный круг, но и как-то воздействовать на граждан. Сейчас, чтобы какое-то дело пыточное дошло до журналистов и людей, надо, чтобы оно было «громкое». Когда кто-то кому-то врезал, общество не волнует. Чтобы случай получал резонанс и должное внимание СМИ, нужна «бутылка из-под шампанского, засунутая в задний проход». Эта отвратительная история с отделом «Дальний», по-моему, – это последний раз, когда на российском телевидении о проблеме пыток говорили. Затем эта тема для федеральных каналов перестала существовать. Я вижу, что уровень толерантности к пыткам, вообще к насилию невероятно высок. Можно гадать, какие причины, но люди в принципе к физическому насилию в любом его проявлении относятся нормально. Когда журналисты спрашивают, а за дело он {задержанный} получил, – это такой показатель. С определенного момента я стал в пресс-релизах писать, за что человек задержан или осужден. Для нас, например, это неважно».
Справка
В январе 2015 года Министерство юстиции Российской Федерации внесло межрегиональную общественную организацию «Комитет против пыток» в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента. В связи с этим, 1 августа 2015 года членами организации было принято решение о ее ликвидации.
3 августа 2015 года начала свою деятельность межрегиональная общественная организация «Комитет по предотвращению пыток». Однако в январе 2016 года Минюст РФ внес и эту организацию в реестр «иностранных агентов». В связи с этим, члены организации также приняли решение о ее ликвидации.
В настоящее время организация работает под своим историческим названием «Комитет против пыток» без образования юридического лица. Сегодня у комитета шесть отделений в России – в Нижнем Новгороде, Оренбурге, Уфе, Пятигорске, Краснодаре и Москве.
Первое дело Европейского суда по правам человека о пытках в российской милиции было заведено по обращению юристов «Комитета против пыток» в интересах нижегородца Алексея Михеева, работавшего инспекторов ГАИ. В 1998 году был обвинен в изнасиловании и убийстве девушки, которую подвозил как-то вечером.
Из досье «Комитета против пыток» по делу Михеева: «Сотрудники милиции пытали своего коллегу (которого, разумеется, заставили задним числом уволиться из органов) в течение нескольких дней. Не выдержав пыток электрическим током, Алексей сознался в преступлении, после чего выпрыгнул из окна 3 этажа районного отдела милиции. Остался жив, но сломал позвоночник.
Стал инвалидом из-за того, что сотрудники милиции запретили врачам своевременно провести операцию. В тот же день, когда Михеев выбросился из окна, «убитая» девушка пришла домой целая и невредимая. Не найдя возможности получить помощь в родном государстве, Алексей был вынужден лечиться за границей. Деньги на лечение ему собрали норвежские полицейские, узнавшие о судьбе своего российского коллеги из СМИ.
Прокуратура в свою очередь упорно отказывалась признать факт применения пыток к Михееву. Расследование по делу откровенно саботировалось, следователи уклонялись от сбора доказательств, допроса свидетелей, грубо и систематически нарушали процессуальные нормы, откровенно игнорировали права потерпевшего и его представителей, искажали показания свидетелей при протоколировании.
Общий срок следствия составил почти семь лет. За это время различные органы прокуратуры неоднократно выносили незаконные постановления по делу: 2 раза об отказе в возбуждении уголовного дела, 3 раза о приостановлении уголовного дела и 19 раз о прекращении уголовного дела.
И каждый раз юристы Комитета против пыток находили брак в прокурорской работе, обжаловали незаконное постановление в вышестоящую прокуратуру либо в суд. И каждый раз с нами вынуждены были соглашаться — отменять незаконные постановления, возобновлять следствие. И снова — прекращение дела, снова жалобы на многочисленные нарушения. Только спустя 7 лет двое из пытавших Алексея были осуждены. ЕСПЧ присудил ему рекордную компенсацию в размере 250 тыс. евро».
Фото Михаила Солунина и из личного архива Игоря Каляпина.
Поддержите наше СМИ любой посильной для вас суммой – один раз,
или оформив подписку с помощью онлайн-кассы.
Став подписчиком KozaPress, вы будете поддерживать стабильную работу издания,
внося личный вклад в защиту свободы слова.
18+